УНИКАЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ

За период долголетней работы в качестве районного, городского, областного хирурга и организатора здравоохранения мне пришлось пройти длинный и тернистый путь. Подсчитано, что за этот период мной проведены 12 тысяч хирургических операций, в том числе редких, сложных, рискованных и уникальных. Из них следует выделить те, которые были проведены в степи – в юрте, на зимовке. Хотелось бы остановиться на одной из таких операций, которая до сих пор стоит перед моими глазами, как будто оперировал только вчера.

Это было в летнюю жару 1956 года, когда я был руководителем здравоохранения Жезказганского района. Молодого специалиста без организаторского и клинического опыта вызвал к себе первый секретарь райкома партии А. Жанибеков: «Мы, члены бюро райкома партии, возлагаем на Вас ответственность за руководство здравоохранением района, в том числе хирургической службой».
Несмотря на развал в работе районной медицины, меня направляли на общественные работы, в том числе и сельскохозяйственные, поскольку район был и промышленный, и сельхознаправления.
В этот раз райисполком командировал меня в Жетыконурский совхоз на период сенокосной кампании, директором которого был Алматов Шахмурат – хорошо знакомый мне и району руководитель. С директором мы объездили весь совхоз, выехали в сенокосное угодье Кара-Коин. Приближаясь к сенокосной бригаде, увидели, что нам навстречу скачет верховой и поднимает обе руки с просьбой остановиться. Торопясь, с трудом произнося слова, он обратился к директору:
– Мы слышали, что в вашей машине едет доктор! У нас один из бригады в тяжелейшем состоянии – при смерти, семья его готовится к печальному исходу. Быстрее, быстрее!..
Я приехал не как врач, а как уполномоченный от райкома на время сенокосной кампании. Лекарства, которые брал «на всякий случай», уже использовал. Я был в весьма затруднительном положении. Наша машина остановилась у юрты тяжелобольного. Зашел – в глаза бросается человек с выраженной одышкой, отеком правой половины грудной клетки и лица. Больной дышит с трудом, с трудом разговаривает и отвечает на вопросы. Весь аул собрался в юрте, их попросили выйти. Я приступил к обследованию больного. Из расспроса супруги выяснилось, что муж ее первоначально перенес тяжелую пневмонию, осложненную экссудативным плевритом – пиотораксом. По моему предположению, в правой половине грудной полости – гной, органы грудной клетки смещены влево.
Что же делать? С внешним миром нет связи – ни с Карагандой, ни с районным центром Карсакпаем. Как назло, в тот день вышла из строя рация. Для точной и уверенной диагностики нет никакой возможности – бригада находится в нескольких сотнях километров от населенных пунктов. Больной был нетранспортабелен, и, к сожалению, долго ждать не мог. Надо принимать решение. Я был уверен в верности поставленного мною диагноза. И я решил: срочно оперировать! А где взять оборудование, оснащение, инструменты? Ни о какой асептике, ни о каких антисептиках не могло быть и речи. В голову пришла мысль пройти по юртам и собрать материал для проведения операции по вскрытию грудной клетки, тем самым создав отток гноя из грудной полости. Директор совхоза, сопровождавший меня, был категорически против, считая, что если больной умрет, то народ скажет, что он погиб от операции, проводимой Мукановым, тем более, что нет никаких условий для ее проведения.
К моему удивлению, обход юрт дал положительный результат – нашлись йод, бинты, даже стерильные, новокаин, шприц. Я приступил к самой операции. После обезболивания произвел первый разрез в межреберном пространстве, но не дошел до грудной полости. Директор совхоза, стоявший рядом в качестве наблюдателя, произнес: «Умирбек, ведь я сказал, что ты операцию проводишь напрасно. Я сомневаюсь в ее результате». Эти слова меня больше окрылили. Вторым разрезом я, глубоко проникнув, вскрыл грудную клетку – густой, желтого цвета, гной под давлением брызнул из грудной полости, достав до шанырака юрты. Состояние больного сразу же улучшилось, дыхание стало свободным. Наряду с больным и я стал легче дышать. Я победил болезнь! Диагноз мой без медицинской техники оказался точным, тактика – правильной. Я произвел тампонаду полости груди стерильной турундой. Через несколько часов сменил тампон, повязку. После возле больного оставил фельдшера Ш. Жанибекова. Приехав в райцентр, постоянно связывался с фельдшером по рации, из сообщений которого я определил, что больной пошел на поправку. Через месяц этого пациента я встретил в городской больнице №1, но уже по другому поводу.
Проведение операции в юрте я посчитал обычным профессиональным долгом, и об этом вовсе забыл. О данном случае директор совхоза Ш. А. Алматов проинформировал первого секретаря райкома партии, и только тогда история о проведении хирургической операции в далеком отгоне в юрте стала находить место в прессе – в областной и районной газетах. Об этом нестандартном случае до сих пор помнит меднорудный край.
Один из моих учителей – профессор П. О. Глозман, говорил на своих лекциях: «Спасая жизнь одного пациента, я оправдываю свое существование на этом свете». Так и получилось в данном случае со мною.